Прочитал две вещи В. Сорокина - "Манарага" и "Теллурия". В аннотациях автора называют постмодернистом, но написанное лучше охарактеризовать как антиутопию с хорошо видимыми элементами пародии (это постмодерн?). Причём ёрничание происходит в отношении любого лица, на которого намекает текст - от Л. Н. Толстого до В. В. Путина.

Любая же государственная структура или процедура для Сорокина отвратительна и он по ним оттаптывается по полной. Как и по персонажам повествования. Можно подумать, что определённую симпатию автор, тем не менее, показывает в отношении т. н. "простых" людей, но едва ли это так в действительности.

Ещё одна мысль, которую, как мне кажется, можно вычитать, в частности в "Манагара", состоит в том, что рано или поздно коммерция подомнёт под себя любое искусство (даже преступное), пустит на поток любую индивидуальность и незаурядность.

Кто бы мог подумать!

Здесь рассказывается о не слишком известных причинах появления некоторых привычных нам вещей. Например о том, что поля на листах книг и современных тетрадей появились потому, что в старинных книгах их делали "специально" для грызунов, которых было очень много в средневековых библиотеках. Объедая кромки листов, мыши и крысы, как правило, не добирались своими зубами до самого текста.

Занятная мысль, но сомнительная, особенно если говорить не о рукописных книгах, а о старопечатных, где наличие полей связано с технологией печати. Да и попробуй останови такого вот грызуна полями, если книга пришлась ему по вкусу в буквальном смысле. Сожрёт всё вплоть до клейстера на корешке.

Про то что книгопечатание изобрели в средневековом Китае известно давно. Ещё в танскую эпоху делали оттиски с деревянных досок. Но китайцам понадобилось производить текстов больше, чем это было возможно написать от руки или напечатать с досок, для распространения среди подданных Поднебесной конфуцианского учения. 

Старинный автор Шень-ко в сборнике "Записки бесед в Мэнь" описывает печатный процесс  изобретённый кузнецом Би Шэном (в 1041-1048 годы - курсив наш): "... из вязкой глины вырезались знаки, не выше ободка монеты, и каждый знак был отдельный; для прочности [их] обжигали на огне (т. е. китайские "литеры" были керамические). До этого готовилась железная доска и на неё наносилась смесь из сосновой смолы, воска и бумажного пепла. Потом на железную доску помещали железную рамку и в неё плотно укладывались литеры - так заполнялась вся рамка и получалась одна доска [для печати]. Взяв доску [Би Шэн], нагревал её на огне и, когда смесь размягчалась, накладывал сверху ровную доску - знаки выравнивались на точильном камне (так в тексте)".

Металлические литеры появились много позже, в 14 веке, в Корее. А в Европе изобретение книгопечатания Иоганном Гутенбергом имело место только в первой половине 15 века. Русский первопечатник Иван Фёдоров "подтянулся" уже в 16 веке.

Везде найдётся что почитать

Читаю любопытную вещицу- сборник "Нефритовая роса", составленный из коротких записок (бицзи) древних и средневековых китайских авторов. Как известно в старом Китае получить чиновничью должность мог лишь тот, кто успешно сдавал специальные экзамены. На них важно было показать отличное знание конфуцианской литературы и умение размышлять на заданные темы в духе конфуцианского этического учения. 

Такое положение дел подразумевало большую начитанность, эрудицию и склонность к самостоятельному письменному творчеству, в частности,  стихосложению. Но люди-то были живые и даже в работе над текстами находили место неформальному и просто смешному.

Процитирую фрагмент из "Записок вернувшегося к полям" Оуян Сю, выдающегося литератора и чиновника эпохи Сун. "Однажды в Сило Цянь Сы-гун беседовал с нами, своими подчинёнными, и обмолвился, что единственной его страстью всегда было чтение книг. В кабинете, мол, он читает каноны и историков, лежа в постели - сяошо (художественную литературу, не относящуюся к каноническим конфуцианским сочинениям), а когда сидит в уборной - читает короткие куплеты. 

... И я чаще всего пишу свои произведения в трёх местах - верхом на коне, лежа в постели и сидя в уборной. Ведь только в этих местах рождаются наилучшие замыслы!" Нет, ну каково!

Мастер Чэнь вновь приятно удивил. Прочитал сборник его рассказов "Магазин воспоминаний о море" приобретённый, кстати, на Книжный аллеях. Это своего рода беллетризированные воспоминания о встречах с разными людьми, оказавшихся по тем или иным причинам, официальным и не очень, в ЮВА, где работал журналист Дмитрий Косырев (в другой ипостаси писатель Мастер Чэнь).

Первые же два рассказа - "Её сиятельство" и "Вася Странник" - сразу напомнили о многочисленных историях русских эмигрантов первой волны, о том как распылялись, разлетались по всему миру русские люди. Эти капельки, падая на чужую, сухую для русского землю, или испаряются без остатка или наоборот начинают вдруг оплодотворять тот субстрат, на который они попали.

И вспомнились также слова песни из фильма "Ошибка резидента":

... И носило меня как осенний листок.

Я менял города, я менял имена.

Надышался я пылью заморских дорог.

Где не пахли цветы, не блестела луна.

И окурки я за борт бросал в океан.

Проклинал красоту островов и морей.

И бразильских болот малярийный туман.

И вино кабачков, и тоску лагерей. ...

А всё хреново

По мнению Захара Прилепина (подробнее об этом здесь) в России литературой интересуется 2-3% населения. Остальные читают такой низкопробный текст, что лучше бы вообще не брали книг в руки. Прилепин видит огромный разрыв между поколением СССР и нынешним племенем: "По сравнению с нами советские граждане – люди иной цивилизации. Они (десятки миллионов!) ходили на фильмы Шукшина и Германа, и – миллионы! – читали Стругацких и Распутина. И стадионами слушали стихи. Которые сейчас тиражом в 500 экземпляров годами продаются."

Такая дрянная обстановка в области культуры и искусства имеет много причин. Одна из них практически полное вырождение интеллигенции в постперестроечную эпоху. Подробнее здесь.

 "Петербургский дневник" отмечает, что за последнее время в С.-Пб. открыто 8 библиотек (старых, после короновирусной эпидемии, или новых?). Кроме того сформирована единая электронная библиотека, которой пользуются свыше одного миллиона человек. Этот проект стал победителем Всероссийского конкурса библиотечных инноваций 2019 года.

Книготорговля сегодня представлена в Петербурге 338 магазинами. Однако примерно 90 из этого числа принадлежит сети "Буквоед". Монополизм, однако. Как бы то ни было, по результатам 2019 да С.-Пб. стоит на втором месте в пятёрке наиболее читающих городов нашей страны. Хотя в 2017 году был признан "Литературным флагманом России". 

Как оно пойдёт дальше? КОВИД19, как будто, и в книготорговле сделал своё инфекционное дело. Часть магазинов закрывшихся в период пика эпидемии до сих пор не открыт да и откроется ли?

Прочитал (впервые) "Граф Монте-Кристо" Александра нашего Дюма в серии "Лениздат-Классика". И снова убедился, как витиевато умел построить интригу знаменитый романист. Благодарю этому, благодаря сюжетной сложности роман по сравнению с киноверсиями, даже хорошими, похож на раскидистое древо по сравнению с бревном, у которого постановщики фильма оставили лишь два-три небольших сучка.

Дюма, похоже, очень неплохо разбирался в финансовых и биржевых вопросах благодаря чему смог провести в романе линию постепенного уничтожения Данглара, одного из врагов графа Монте-Кристо. 

В. Авилов в роли графа Монте-Кристо
в фильме "Узник замка ИФ"

Сам Монте-Кристо предстаёт не таким уж изощрённым и безжалостным мстителем. Ему ведомы и сомнения в своём праве на ту месть, которую он избрал делом жизни. При этом герой воспринимает себя как орудие Провидения, воздающего всем по делам их. А значит не только как мстителя но и как защитника и спасителя.

Дюма написал свой роман в 1844 году и ничего удивительного в том, как явственно просматриваются в нём традиции романтической европейской литературы и каким сентиментальным он сделал свой финал. А ведь в романе есть уже множество примет новой эпохи - оптический телеграф, железная дорога, пароход. 

Так что "Граф Монте-Кристо" это можно сказать переходная вещь от романтического жанра к литературе периода технической революции, когда всего лет через двадцать после этого романа другой знаменитейший французский писатель, Жюль Верн, воспевший технику и географию, начал свою серию "Необыкновенные путешествия".

Здесь опубликован рассказик, выдержку из которого приводится далее. 

"... — То есть Рай такой, каким люди его представляют?

— Да. Каким они хотят его видеть, таким он для них и становится. Некоторые знают, где находятся, некоторые предпочитают забыть и просто наслаждаются происходящим. Но и те и другие по-настоящему счастливы.

— А если надоест? — заинтересовался Сотрудник, закрыв дверь.

— А разве это возможно? — засмеялся Ангел. — Каждый волен создавать себе такой Рай, какой захочет и видеть тех людей, которых пожелает. И если его что-то не устроит, хотя такого никогда не было, он всегда может создать что-то новое. Ограничений нет. "

Это так напоминает финал романа "Мастер и Маргарита", слова о покое, которым был награждён Мастер. "Мастер шел со своею подругой в блеске первых утренних лучей через каменистый мшистый мостик. Он пересек его. Ручей остался позади верных любовников, и они шли по песчаной дороге.

– Слушай беззвучие, – говорила Маргарита Мастеру, и песок шуршал под ее босыми ногами, – слушай и наслаждайся тем, чего тебе не давали в жизни, – тишиной. Смотри, вон впереди твой вечный дом, который тебе дали в награду. 

Я уже вижу венецианское окно и вьющийся виноград, он подымается к самой крыше. Вот твой дом, вот твой вечный дом. Я знаю, что вечером к тебе придут те, кого ты любишь, кем ты интересуешься и кто тебя не встревожит. Они будут тебе играть, они будут петь тебе, ты увидишь, какой свет в комнате, когда горят свечи. Ты будешь засыпать, надевши свой засаленный и вечный колпак, ты будешь засыпать с улыбкой на губах. Сон укрепит тебя, ты станешь рассуждать мудро. А прогнать меня ты уже не сумеешь. Беречь твой сон буду я." 

Интересно не был ли автором Яндекс Дзена "Не такая сказка" получен для процитированного отрезка маленький толчок от Михаила Афанасьевича?

Закончил читать повесть К. Фере-Флери "Девушка, которая читала в метро". В общем это книга о том, как следует вырваться из рутины, обволакивающей человека нередко с самого детства. О том, как можно выбраться из привычной житейской колеи и отправиться в путешествие, не обязательно в прямом, пространственном, смысле этого слова. Это будет путешествие по Стране назревших перемен. 

В этом переходе правильно угаданная или правильно "подобранная" к конкретному человеку книга срабатывает как спусковой механизм начала перемен в жизни. Как побудительный толчок к тому, чего человек, может быть и не осознавал ещё вполне, но что уже созрело в нём.